19 мая 2016 года в Санкт-Петербурге прошел IV международный форум «Евразийская экономическая перспектива». Его основными темами были развитие Евразийского экономического союза в новой конфигурации глобальной экономики, правовое регулирование евразийской экономической интеграции в условиях внешних санкций и конкуренции международных союзов, сетевое взаимодействие в сфере образования и науки. Организаторы Форума — Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации и Санкт-Петербургский государственный экономический университет. 

Международный форум «Евразийская экономическая перспектива» стал одной из главных площадок для диалога парламентариев, представителей бизнеса и экспертного сообщества государств-членов СНГ, диалога по проблемам евразийской интеграции, предполагающей гармонизацию законодательств. 

Открыл Форум Председатель Государственной Думы, Председатель Парламентской ассамблеи Черноморского экономического сотрудничества, Председатель Парламентской ассамблеи ОДКБ Сергей Нарышкин. В рамках работы круглого стола по политике «Роль евразийского экономического союза в условиях нового миропорядка» представитель Экспертного центра ВРНС Александр Владимирович Посадский озвучил некоторые составляющие стратегии евразийского консенсуса.

Тезисы выступления Александра Владимировича Посадского

Сегодня мы живем в небезопасном, стратегически нестабильном мире. Приходится признать, что в формировании подобного образа мироздания во многом повинны именно так называемые современные комфортные государства. Есть ли основания называть современные экономически комфортные государства подлинно безопасными, сводящими риски насилия к минимуму, стремящимися к предотвращению эскалации насилия в глобальных масштабах? В настоящее время именно эти государства стали источником распространения жизненных стратегий, основанных на нигилистическом истолковании бытия, девальвации ценностей и смыслов. 

Подобные стратегии проявляют себя в формах перманентного разрушительного насилия над человеком, культурой и мирозданием. Они воспроизводятся через насильственную деформацию человека и мира, означающую принудительное обеднение бытия, упрощение многообразия, богатства и сложности форм жизни, их аннигиляцию в однородных полях перечеркнутых смыслов. Посредством деструктивных стратегий нигилизма осуществляется легитимация упрощающих реальность картин мира, практик перманентного разрушения и насилия. Несомненно, нигилистические стратегии способствуют легитимации терроризма и экстремизма. 

Они провоцируют конкурентную разработку, а затем и безостановочный «труд» в социальных тканях идеологических машин, соревнующихся в репрессивных проектах дегуманизации, радикализме преодоления человеческого в человеке. Нигилистическая деструкция, принуждающая человека и мироздание к обеднению и однообразию, в настоящее время институционально оформлена, воплощена в структурах, выражающих разрушительную позицию человека по отношению к себе и земле. Речь идет о структурно укорененном насилии. Общества, где нарушается делающее человека человеком право на культурное наследие, где принудительно осуществляется попрание духовного достоинства личности, где разрабатываются утонченные механизмы экспорта стратегий отчуждения культурных благ, а также конструируются международные правовые и экономические пространства, воплощающие практику репрессий естественного права на культурное своеобразие, не могут быть охарактеризованы как безопасные.

Современные евразийские интеграционные процессы должны быть осмыслены в ключе стратегии евразийского консенсуса. Это означает, что евразийские интеграционные процессы призваны принести стратегическую стабильность и безопасное развитие в современный мир. Данная стратегия базируется на восприятии духовной безопасности как важнейшей составляющей системы безопасности, ее определяющего элемента, опорного по отношению к ее различным аспектам. Духовная безопасность отнюдь не представляет собой некую второстепенную или периферийную подсистему общественно-государственной безопасности. Безопасное состояние общества — состояние защищенности его духовной сферы. Оно подразумевает, что базовые ценности жизнеспособны, надежно защищены и обладают высоким интегративным потенциалом. Оно предполагает защищенность исторически сформированных ценностей, создающую возможность их творческого раскрытия и преумножения.

Обращение к духовным аспектам безопасности, констатация исключительной роли духовных ценностей в ее обеспечении выводит на проблему ее соотнесения с миром культуры. Духовные ценности есть ценности культуры и как таковые они суть основополагающие смыслы человеческой деятельности, структурообразующие основания общественной жизни. Именно они конституируют социальный порядок и определяют содержание идентичности. Пространство культуры самым непосредственным образом влияет на состояние общественной безопасности. Защищенность культурно-ценностных основ общественной жизни совпадает с решением задач по ее обеспечению. Выделение духовных основ общественно-государственной безопасности, подчеркивание взаимозависимости духовности и безопасности общества подразумевает защиту его культурного достояния. Вне подобной защиты невозможно обретение суверенного развития. Сегодня представляются исполненными глубокого смысла идеи русского мыслителя Д.С. Лихачева о том, что судьба культуры является вопросом государственной безопасности, что культура — основа духовной безопасности народа.

Стратегия евразийского консенсуса воплощается через осуществление права на культурное наследие, реализацию естественного права на культурное своеобразие как основание интеграционных процессов в Евразии.

Сегодня важно обратить внимание на аналитические характеристики нашей эпохи как эры отстаивания суверенитета права в мировой общественно-политической жизни. Но о каком праве идет речь? Идет ли речь о позитивном праве, отчужденном от своих идеальных оснований, о раз­рушении связи позитивного права с правом естественным, что лишает позитивное право этической импе­ративности, ведёт к утрате личностью принципов оценки правотворче­ства, способствует правовому произволу и распространению нигилизма? Или же речь идет о правотворчестве, отвечающем нравственным запросам, призванном к раскрытию естественного права как идеальной, нравственно-должной основы формального законотворчества, определяющей линии его со­вершенствования и придающей ему характер нравственно обусловленного, подчиненного идее добра и служащего ей? 

Отстаивание суверенитета права имеет объективное значение, когда речь идет о праве, базирующемся на народных представлениях об общем благе, культурных ценностях, традиционной морали и религии. Евразийские интеграционные процессы подразумевают союз государств, ориентированных на классическое понимание права, когда естественное (или нравственное) право выступает источником формирования права позитивного. Духовное развитие личности (определяющее в силу сопряжённости личностного и соци­ального пути сложения общественного единства) как и ценность солидарности, ценность личной свободы, органически сочетаемая с солидарным единением с другими лицами, есть неоспоримые нравственные принципы, значимые составляющие естественного права, с которыми необходимо соотнесение любой системы законотворчества. Ценности духовно-творческой личности и одухотворённой со­лидарности совпадают с нравственным правом и могут быть рассмотрены в качестве духовной основы правовой интеграции евразийского пространства.

Стратегия евразийского консенсуса связана с раскрытием общего понимания блага народами Евразии. Речь идет о согласии касательно признания значения традиционных ценностей и основанных на них образов жизни началами развития стран и народов. Речь идет о формулировании принципов достойной жизни в соответствии с исторически сформировавшимися стержневыми ценностями сообществ и традиционными формами идентичности. Несомненно, достойная жизнь подразумевает и материальное благосостояние, являющееся результатом динамичного модернизационного движения общества. Евразийский консенсус означает, что традиционные ценности и идентичности выступают источником современного развития. Движение в современность осуществляется на основании, в органическом творческом единстве с исторически сформированными идентичностями, при творческом сохранении культурных почв, а не вопреки им. При этом сами материальные ценности являются производными от куль­турного достояния. К общеевразийскому пониманию общего блага следует отнести и гармоничное сочетание ценности личного бытия с коммунитарными ценностями.

Очевидна связь стратегии евразийского консенсуса с развитием Евразии как коммуникативного сообщества, характеризующегося высокой диалогической культурой. Евразийский мир сегодня призван продемонстрировать нормативную модель коммуникации между странами и народами. Речь идет о ценностно-насыщенной, вовлекающей всю личность коммуникации, имеющей целью всеохватывающую кооперацию. Коммуникативная этика народов Евразии должна базироваться на принципах, утверждающих достоинство личности и народов, равенство народов и рас, признание своеобразия и духовной глубины участников диалогического процесса.

Евразийский консенсус означает видение интеграционных процессов в ракурсе многонародного форума культурной памяти — форума взаимного признания, взаимного открытия духовной глубины другого, на котором осуществляется сближение и обретение общности, обнаруживаются горизонты общих ценностей и идентичности, претворяется в жизнь накопление культурных ценностей народами в пространстве общей памяти. Евразийские интеграционные процессы призваны воплощаться в пространстве целостного исторического самосознания. Речь идет о видении народами Евразии собственной кооперации в ракурсе исторической глубины, о видении укорененности интеграционного взаимодействия в глубинных пластах и коллективных идентичностях прошлого, об осознании исторического соприкосновения и взаимопроницаемости форм культурного наследия. Перспектива интеграции на просторах Евразии, в контексте стратегии евразийского консенсуса, может быть увидена как обладающая очевидной нормативной направленностью — обществосберегающей и культуросберегающей. Она также связана с обретением культурного союза между народами, сложением союза народно-исторических государств (государств с высокой ценностно-насыщенной идентичностью), содействующего расширению их суверенитета через углубление кооперации.

Выделенные принципы стратегии евразийского консенсуса могут быть почерпнуты из опыта развития Российской, Русско-евразийской цивилизации. Выработанные в ходе длительного исторического пути миростроительные образы жизни, ставшие традиционными для России, имеют значение, как для самой страны, так и для общеевразийских объединительных процессов. Стратегия евразийского консенсуса в той или иной степени дана в российских миростроительных принципах. Она содержится во вселенском послании русской культуры. Россия исторически несла в евразийские миры стратегическую стабильность и безопасность. На просторах Евразии раскрылся интегративный потенциал русской культуры, была раскрыта интеграционная природа Российской цивилизации. Соединив многонациональную и многоконфессиональную всечеловеческую цивилизационную ойкумену, Россия проявила устремленность к вырабатыванию солидарных форм жизни, создала беспрецедентный в истории государственный союз, который был добровольной общностью народов. В России расцвели многообразные культурные миры Европы и Азии в силу свойственной ей сберегающей идентичности, стремления к формированию горизонтов совместного духовного опыта. Ей в полной мере удалось стать цивилизацией культурного континуитета, сберегающим духовное достояние государством-цивилизацией. Она формировалась в качестве нравственно-правового государства, осуществляющего прорыв в современность как проект коллективно-всечеловеческий, на основании этики служения — в пользу всех. Ей суждено было воплотить нормативные принципы межкультурной коммуникации, раскрыть общеевразийское понимание общего блага.